Семь дней - семь обложек любимых книг, по одной в день. Если кто хочет присоединиться - велком) Ужасно интересно бы у Леты почитать про это (если есть время).
День первый
День первый. Владислав Крапивин, "Всадники на станции Роса"
Там же внутри "Летчик для особых поручений", "Ковер-самолет" и "Дети синего фламинго", но они гораздо меньше отпечатались в памяти. Кажется, я далеко не с первого раза вообще прочла остальные повести, а "Всадников" гоняла по кругу. Это, кажется, моя первая книжка Крапивина. Хотя могу путать: дома еще были советские издания "Колыбельной для брата" и "Сказок Севки Глущенко". И мама, и папа пели под гитару "Синего краба" - а когда началось мое помешательство, и другие песни на крапивинские стихи.
Там же внутри "Летчик для особых поручений", "Ковер-самолет" и "Дети синего фламинго", но они гораздо меньше отпечатались в памяти. Кажется, я далеко не с первого раза вообще прочла остальные повести, а "Всадников" гоняла по кругу. Это, кажется, моя первая книжка Крапивина. Хотя могу путать: дома еще были советские издания "Колыбельной для брата" и "Сказок Севки Глущенко". И мама, и папа пели под гитару "Синего краба" - а когда началось мое помешательство, и другие песни на крапивинские стихи.
Именно из "Всадников" я выудила непримиримое чувство справедливости, которое не давало спокойно жить в школьные годы. Когда было трудно, я вспоминала Сережу Каховского и мерила себя по нему - как какой-то из героев Крапивина вспоминал мальчика из "Судьбы барабанщика". И какое же было космическое, нечеловеческое счастье, когда мне купили "Мальчика со шпагой" - остальные повести про Каховского, и что есть продолжения - "Бронзовый мальчик", а потом и "Рыжее знамя упрямства".
Крапивиномания начиналась тут. Это потом, уже в конце девяностых или начале нулевых, начали издавать многотомную серию со списком всех запланированных к печати книг в конце. Причем их количество постоянно росло: сначала было 27, а в конце, кажется, 32. Серия с яркими картинками на обложке, красной полосой поверху. Родители старались скупить ее всю. По одной, по две книжки - на день рождения, на Новый год, на 8 марта. Проблема с подарками была решена на несколько лет) Какие-то редкие последние книжки докупали на каникулах, в отпуске, в командировках: в Ставрополе, Ростове, Москве. Не собрали до конца, к сожалению. А потом серия перестала выходить, и появилась новая - такая бело-синенькая. Это уже было не совсем то. Да и я подросла, стала стесняться "детского" чтения. А сейчас немножко боязно перечитывать - вдруг что-то затмит для меня ту звенящую честность и непримиримость.
День второй
День второй. Артемий Троицкий, "Рок в Союзе"
Это папина книжка, купленная в девяностые. Когда я читала ее впервые, интернетов нормальных еще не было, поэтому я просто не могла находить и слушать все те группы, которые в ней перечислялись. Но именно в ней я прочитала впервые про СашБаша, Янку, Аукцыон, Пикник, Аквариум и так далее, и тому подобное. Она и внутри оформлена круто: цветная печать, фотки, красивое оформление буквиц (заглавная Б выложена стиляжным галстуком). Из этой книжки есть пошла моя любовь к историям групп, музыкальных направлений и субкультур. Я перечитываю ее до сих пор, хотя помню практически наизусть.
День третий
День третий. Мариам Петросян, "Дом, в котором..."
Книжка, которая порядком уже циничной мне (по типу "я ж филолог, меня ничем не удивить" взорвала мозг. Она как-то не уложилась в рамки, которые выстроили в голове универские лекции, и это было прекрасное чувство. В своей прекрасной недообъясненности аж с Линчем перекликается.
И это книжка, которую мне захотелось перечитать сразу же, как только я закрыла ее. Первая (и пока что последняя) штука после Гарри Поттера, которая склонила меня к погружению в недра фандома.
День четвертый
День четвертый. Том Стоппард, "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" и другие пьесы"
Это одна из книжек, купленных на мою первую стипендию. Еще там было море Брэдбери, остальное вообще не помню - какие-то книжки из серии "Азбука-Классика". Но именно из-за Стоппарда я впервые чувствовала себя дофига филологом - как же, купить сборник пьес, какой еще дурак на такое пойдет. К слову, кроме собственно "Розенкранца и Гильденстерна", ни одной пьесы не помню, хотя прочитала всю книжку. Надо еще раз попробовать
День пятый
День пятый. Алан Мур, Дэйв Гиббонс, "Хранители"
Мой первый комикс (не считая мелких выпусков про Микки Мауса из детства). Окно в параллельную реальность, где оказалось, что комиксы - это ужасно круто, интересно, сложно и красиво. "Хранители" обалденные, Роршах - один из моих любимых персонажей (не в том смысле, что он няшечка, а в том, что неоднозначный, близкий и отталкивающий одновременно, а его сюжет честен и беспощаден). Перечитываю их раз в годик, и не надоедает.
Была в восторге, когда узнала, что существуют приквелы "Хранителей" - про каждого персонажа в отдельности. А потом узнала, что их делали другие люди, и расстроилась. И пока не читала поэтому. Если кто пробовал, расскажите, плиз, стоит ли того.
День шестой
День шестой. Али Бенджамен, "Доклад о медузах"
А теперь неожиданно будет подростковая литература, причем на русском вышедшая только в прошлом, что ли, году. Но она просто перевернула в моей голове всё, что я знала про современную литературу о и для подростков (а я толком ничего не знала, кроме Гарри Поттера, который, будем честны, давно устарел). К тому же с этой книжки фактически начался мой книжный блог. Идея давно витала, но тут я собралась в кучу, написала пост в инстаграм, получила коммент от суперкрутой блогерши Леры Мартышки - и дело пошло.
"Доклад о медузах" - это книжка об одиночестве, о первом столкновении со смертью и, внезапно, о науке. В повествование очень красиво и ненавязчиво вплетены сведения о медузах - главная героиня по имени Сузи пишет о них доклад, и все эти медузьи странности и необычности становятся метафорами того, что творится в ее жизни.
Книжка рекомендована людям вообще любого возраста. Она светлая, горькая и обнадеживающая.
День седьмой
День седьмой. Аля Кудряшева, "Открыто"
В стихах я большой дурак и профан. Я не умею отстраняться от эмоций и смотреть на качество языка, структуры, рифмовки и вот это все. Наверное, я плохой филолог. Тогда хорошо, что я не стала "уходить в науку" или в школу.
Я люблю этот сборник нежно. У второго, "Иногда корабли", обложка гораздо красивее. Но он все-таки был второй. А этот - запомнился удивительным ощущением: что-то существовало раньше только в интернетиках, было как будто только мое и тех людей, кому я посылала эти стихотворения. А потом вдруг - книжка. Магия, настоящая магия. С тех пор я почти перестала угорать по сетевой поэзии, но Алю читаю все еще и все еще люблю.